СИНЕЕ ЖЕЛЕЗО - Страница 6

Через мгновение вороной конь врезался в ряды хунну, и тут случилось такое, от чего у шаньюя вспухли на скулах крутые желваки. В руке рыжеволосого смельчака словно по волшебству возник сверкающий изогнутый меч. И началась безмолвная за расстоянием рубка. Всякий раз, когда в воздухе вспыхивали струистые высверки кривого меча, шаньюй прикрывал глаза медными веками. Он знал, что его воины не любили и даже боялись рукопашного боя и вступали в него только будучи вынужденными.

«Это моя ошибка, моя вина, - со стиснутыми зубами думал шаньюй. - В ближней схватке бессильны и стрелы, и аркан, в умении владеть которыми хунну не знают себе равных».

- Велю взять рыжего живым, - сказал он Ильменгиру, и тот умчался в степь исполнять приказание.

Шаньюй отвернулся и старался больше не смотреть в ту сторону, куда поскакал советник.

Рыжеволосого привел на аркане за своим конем сотник Ой-Барс.

- Развяжи его, -сказал шаньюй, вглядываясь в крупное с прямым носом и высоким лбом лицо пленника.

Ой-Барс спешился и с видимой опаской освободил от петли шею рыжеволосого.

- Сколько он убил твоих воинов, сотник?

- Полтора десятка, шаньюй. Он убил бы и больше, но у него сломался меч.

- Подойди поближе, - сказал шаньюй пленнику, и тот без боязни поднялся на холм.

Только теперь владыка разглядел, что пленник необыкновенно высок ростом, выше головы шаньюева коня.

- Откуда ты родом?

- Из страны динлинов, государь.

- Я так и думал. Только там рождаются такие рослые люди с глазами, как синее железо[19]. Как твое имя?

- Меня зовут Артай.

- Наверное, тебе покровительствуют могучие духи. Иначе почему ни одна стрела не поразила тебя? Но ты все равно умрешь. Кровь, пролитая тобой, просит жертвы.

- Нет, великий хан! - раздался вдруг детский голос. - Не убивай его. Будь справедливым! Ведь этот храбрый воин защищал свою жизнь!

Шаньюй с удивлением разглядывал мальчика-слугу, который упал перед ним на колени.

«Безгласный раб заговорил, -подумал он с усмешкой. - Завтра, того и жди, заговорят лошади и бараны». Эта мысль развеселила шаньюя, и он спросил благосклонно:

- Почему ты просишь за этого человека, маленький раб? Разве он твой родственник?

- Да, великий хан! Он мой брат. Нас разлучили твои воины, когда мы попали в плен. Если ты простишь Артая, он принесет много пользы твоему народу, да будет над ним милость Неба! В нашей земле Артай был лучшим оружейником, а твоему могучему войску нужно много мечей и стрел.

Шаньюй сдвинул брови и повернулся к Ильменгиру, который уже поднялся на холм:

- Почему в число трехсот попали мастера? Кто отбирал рабов?

- Их отбирал твой Карающий меч,[20] Ирнак, шаньюй. Но он, конечно, не знал, что этот раб - оружейник.

Шаньюй задумался, потом сказал, обращаясь к Артаю:

- Вас, динлинов, китайцы называют гуйфанами, демонами. Ты, наверное, и есть злой дух, раз тебе так везет. Могу ли я верить, что ты вновь не направишь свой меч против хунну, если я оставлю тебя в живых?

- Клянусь Солнцем и тенями моих предков, - негромко сказал Артай. - Я буду твоим верным воином и пойду за тобой в любую страну, только...

- Что только?

- Только не в землю динлинов, великий хан, - глядя в лицо владыки, закончил Артай. - Тогда я стану твоим врагом.

Шаньюй и советник переглянулись. Потом Ильменгир сказал Артаю:

- Великий хан видит, что в сердце твоем нет лукавства. Значит, ему нечего опасаться и предательства... Скажи, ты можешь наладить в Орде оружейные кузницы?

Артай покачал головой:

- В степи нет железного камня и нет деревьев, угли которого способны его расплавить. А возить их сюда из моей страны далеко и трудно.

- При этих словах в глазах шаньюя промелькнула какая-то мысль, но он сказал только:

- Зачисли его в латную конницу, гудухэу. Я прощаю его.

Артай низко поклонился, а мальчик-слуга поцеловал песок возле шаньюева коня.

Глава 3

Походный шелковый шатер императора казался издали огнисто-голубым фонариком. Но чем ближе подъезжал всадник, тем внушительнее становились размеры шатра. Скоро уже можно было разглядеть диковинные узоры его сводов и императорский герб на белом полотнище знамени у входа.

Всадника то и дело останавливали дозорные. Он нетерпеливо совал им в руки золотую пластинку с изображением крылатого дракона и снова пришпоривал коня. Всадника раздражали эти новые порядки, введенные императором в армии. Ведь любой солдат знает в лицо князя Ли Гуан-ли, начальника военного совета, и тем не менее у него спрашивают пропуск.

Князь был очень недоволен, что император сам приехал на границу. Что это, недоверие? Или, может быть, Сын Неба больше его смыслит в войне? Но для этого ему нужно провести в походном седле столько лет, сколько провел Ли Гуан-ли, то есть ровно полжизни.

Возле шатра князь увидел знакомую коляску, покрытую киноварным лаком и расписанную желтыми фениксами. Значит император был на месте.

Бросив поводья подбежавшему воину, князь снял запыленные сафьяновые туфли и вошел в шатер. Он был одним из немногих приближенных, кому разрешалось входить к Тянь-цзы без доклада.

Император возлежал на ковровых подушках, подперев голову ладонями. Рядом с ним с развернутым пергаментным свитком сидел придворный историк Сыма Цянь.